2 июля 2017 года ушел из жизни художник Анатолий Шорохов
Об Анатолии Шорохове «Слава Севастополя» рассказывала неоднократно. Для того чтобы в очередной раз взяться за перо, всегда представлялся весомый информационный повод. Месяц назад (может больше) в мастерской художника его многочисленные гости могли заметить свежий тюменский журнал «Мир национальностей», а также последний, 13-й номер краеведческого альманаха «Коркина слобода».
«Коркина слобода»—старое-престарое название современного нам сибирского города Ишима—малой родины Анатолия Федоровича. Было еще несколько номеров «Ишимской правды». И в газетах, и в альманахе, и в журнале были помещены статья, очерк, отклик искусствоведа о жизни и творчестве нашего земляка. Они показались любопытными. Еще согрел душу факт более чем полувековой духовной связи Анатолия Шорохова с городом детства и юности.
На позапрошлый вторник была назначена моя встреча с Анатолием Федоровичем. Но телефон молчал и в понедельник, и во вторник, и в среду… 3 июля в редакцию «Славы Севастополя»—газеты, которой художник свыше тридцати лет щедро дарил вдохновение и подвижнический труд, пришло сообщение о его кончине. Может, эти заметки не такие, какие намечались первоначально, но как не сказать об оставленном мастером огромном творческом наследии, о его широко распахнутой душе…
Когда Федора Шорохова призвали на войну с белофиннами, солдатка Ефросинья Федоровна с сыновьями Мишей, Володей и Толей несколько раз меняла место жительства. Уже в дни схваток с немецкими фашистами семья оказалась в Тюменской области, точнее—в деревне Ченчерь Казанского района. Ни одно письмо на фронт отцу не уходило без карандашных рисунков юного Толи.
Дыхание войны долетело и сюда, далеко за Урал. Свыше сорокалетия спустя детские впечатления военных лет воплотятся в этапном творческом наследии Анатолия Шорохова—масштабном полотне «Колоски». Хрупкая учительница (в чем только душа держится) и стайка полуголодных ребятишек на стылом жнивье за сбором колосков: все для фронта, все для Победы. Учительница и ее подопечные—тот же колосок. Так художник композиционно построил картину.
Когда положено, вернулся домой отец с тощим вещмешком, при орденах и медалях. В 1946 году в Ишиме, где Шороховы осели на долгие годы, Толю записали в изокружок Дома пионеров. В его стенах в годы войны размещали прибывавших в Ишим раненых бойцов. Сколько же их было, если этот поток уперся в затерявшийся в Сибири городок и со временем пошел дальше?! Деревянные полати из-под страдальцев употребили на изготовление мольбертов. Руки отказывались рисовать на них подсиропленные этюды. Тема Победы советского народа в Великой Отечественной стала одной из главных в творчестве художника. В разные годы рождаются такие картины, как «Подвиг», «Память», «Жажда», «Северная сторона», «Последний бой на 35-й»…
Этапным произведением суждено было стать «Победе». Ее сюжет возник перед глазами художника, когда он ехал в троллейбусе. Оказавшись наконец на рабочем месте, Анатолий Федорович склонился над клочком газетной бумаги, попросил коротавшую время симпатичнейшую Наташу Свиркину, курьера редакции «Славы Севастополя», замереть на минуту-две. Victoria, Победа—женского рода. Наташа Свиркина в защитном обмундировании парит над лесом крепких солдатских рук. Руки ее со стягом образовали латинскую литеру V—Victoria, Победа.
«Победу» неизменно требовали на подавляющее большинство коллективных и персональных выставок дома, в Симферополе, в столицах. Однажды звонит из Симферополя председатель Крымского отделения творческого Союза Николай Моргун: «Можно ли «Победу» отправить то ли в Киев, то ли в Москву без… рамы: уж больно громоздка, на месте найдем приличное обрамление».
Рамы для своих работ Анатолий Федорович мастерил собственными руками. Рамы—составная часть произведения. И «Победа» отправилась в путь в таком виде, в каком ее привыкли созерцать.
С особым тщанием Анатолий Федорович трудился над созданием рамы для «Синопского боя»—картины, которой тесно в мастерской и даже в отдельных выставочных залах. Все время чего-то не хватало, пока жена Люба не предложила разместить на доске украшение, выполненное ею в технике макраме.
Но никто не покушался на раму для «Синопского боя», хотя она действительно громоздка. С картиной произошел иной, в некоторой степени курьезный случай. «Синопский бой» организаторы выставки «задвинули» куда-то в угол со словами: «Этот художник нам неизвестен». Вернисаж был настолько ответственным, что до официального открытия его осмотрел партийный секретарь. Он и распорядился, чтобы «Синопский бой» поместили на самом видном месте, чтобы картина первой бросалась в глаза. Выставка была посвящена 200-летию Севастополя.
История масштабного полотна весьма примечательна. В городе существовал план устроить в пустовавшем еще Владимирском соборе—усыпальнице адмиралов диораму, посвященную подвигу Павла Нахимова и его моряков. В Севастополь была даже приглашена бригада живописцев студии военных художников имени М.Б. Грекова. Они представили эскизы, на которых первый план—это турецкий берег, на втором—маячит российский флот. Анатолий Федорович выступил категорически против. Первый план—это палуба «Императрицы Марии» в кульминационный момент боя с изображением легендарного адмирала и его окружения, а второй план—полыхающий турецкий берег.
Обстоятельства помешали осуществить замысел. Но сюжет картины, на сбор материалов, сведений для которого в архивах, литературных источниках было затрачено время, был все-таки воплощен на полотне.
Любовь к Севастополю Анатолий Федорович выразил также в других произведениях, посвященных его богатой на ярчайшие события биографии. На них запечатлены в красках эпизоды закладки города, Балаклавского сражения в период первой его обороны, восстания «очаковцев».
Ушедший из жизни пару лет назад Анатолий Сухоруких долгое время возглавлял в Севастополе региональное отделение Союза художников. Титулованный мэтр не пытался скрыть раздражение даже на церемониях открытия той или иной выставки: «Пейзажики, натюрмортики, эскизики… Где сюжетные картины? Где?»
В помещенной в «Коркиной слободе» статье искусствовед В.М. Лузина придумала даже термин для обозначения этого периода безвременья: «этюдное» направление в живописи». Ему не поддался Анатолий Федорович. В час нелегких испытаний, социальной ломки он создает такие глубоко философские, исповедальные произведения с пронзительным содержанием, как «Единение», «Покаяние», «Прозрение», «Восхождение», «Время демократии», и другие, и такой шедевр, как «Веды красоты». Они—перед моими глазами, стоит только мысленно вспомнить их названия, настолько мощны они по содержанию.
Последний раз после длительного перерыва Анатолий Шорохов отправился в Ишим в 2005 году. В этом самобытном, многонациональном, поди уже 80-тысячном городе прошло взросление, становление личности художника. С волнением гость посещал места, где гонял в футбол, в хоккей, играл в духовом оркестре. Побывал также в кинотеатре, в котором «зеленым» подростком рисовал рекламные щиты. Севастопольца с прочными ишимскими корнями принимал глава города Виктор Рейн. Невероятно теплыми были встречи с коллегами-художниками: Валентином Манухиным, Нелли Деевой, Борисом Коньшиным, Николаем Шутовым, Дмитрием Новаковым. С некоторыми из них Анатолий Шорохов учился мастерству художника.
Малая родина всегда относилась по-отечески, по-матерински, как хотите, к своему земляку. После прохождения срочной службы в армии талантливый юноша работал в Ишимском Доме культуры. Анатолий Шорохов целиком обновил его художественное оформление. Местные руководители могли всеми средствами закрепить художника в родном городе. Но в нужное время они горячо одобрили его стремление учиться профессионально в столичном вузе. По его окончании ишимцы от души порадовались выбору Анатолия Федоровича уехать в Севастополь, куда его пригласили на работу в старейшую городскую газету.
Анатолий Федорович до последних дней жизни поддерживал связь со своей малой родиной. Она ожила на его полотнах. В прошлом году он откликнулся на просьбу ишимцев, прежде всего музейного работника Лидии Соскиной, написать портрет посмертно награжденного орденом Мужества Анатолия Никитина. Простой парень из Ишима героически погиб в Чечне в бою с иноземными террористами. Портрет потрясающего письма взялась доставить в Ишим Л.И. Марикова—журналистка из этого сибирского города. Волнующая церемония представления портрета проходила в присутствии родителей героя—Татьяны и Николая Никитиных. Об этом писали ишимские и тюменские средства массовой информации.
В 2015 году в Ишиме решили выпустить альбом своих художников. Но случилось так, что от корки до корки его заняли работы Анатолия Шорохова. По случаю 70-летия Победы в Великой Отечественной войне шороховская «Победа» на крупноформатном панно украсила в Ишиме фасад историко-художественного музея…
Ушел от нас Анатолий Федорович Шорохов, но его доброту, искренность, любовь к людям всегда будут излучать его картины, свыше 50 книг с его иллюстрациями, тысячи номеров газет, одухотворенные его редким даром.
Об авторе: Александр Григорьевич Калько:
Журналист газеты «Славы Севастополя». Автор книги очерков о Балаклаве. |
По материалам сайта http://www.ishimka.ru/
